ДЖОРДЖ ГОРДОН БАЙРОН

 

 

 

1788 - 1824

 

И вечно буду я войну вести

Словами — а случится, и делами! —

С врагами мысли. Мне не по пут

С тиранами...

«Дон-Жуан». Перевод Т. Гнедич

 

«Всякий великий поэт потому велик, что корни его страдания и блаженства глубоко вросли в почву общественности и истории, .что он, следовательно, есть орган и представитель общества, времени, человечества»,— писал В. Г. Белинский, определяя место великого английского поэта Джорджа Гордона Байрона в мировой литературе.

Творчество Байрона было новаторским, его поэзия вошла в историю художественной жизни человечества как выдающееся явление, связанное с эпохой романтизма; жизненный путь его был славен участием в движении карбонариев и греческих повстанцев за независимость Италии и Греции от чужеземного ига. И как поэт, и как борец за свободу Байрон для своего времени был, по выражению А. С. Пушкина, «властителем дум»; но и в последующие годы, вплоть до наших дней, творчество его продолжает оставаться актуальным и современным.

Творчество Байрона неразрывно связано с эпохой романтизма в истории мировой литературы.

Неудовлетворенность результатами Французской революции конца XVIII века, усиление политической реакции в странах Европы вслед за ней оказались подходящей почвой для развития романтизма. Среди романтиков одни призывали общество вернуться к прежнему патриархальному быту, к средневековью и, отказываясь от решения насущных проблем современности, уходили в мир религиозной мистики; другие выражали интересы демократических и революционных масс, призывая продолжить дело Французской революции и воплотить в жизнь идеи свободы, равенства и братства. Пламенный защитник национально-освободительного движения народов, обличитель тирании, политики захватнических войн, Байрон стал одним из ведущих зачинателей прогрессивного направления в романтизме. Новаторский дух поэзии Байрона, его художественный метод романтика нового типа был подхвачен и развит последующими поколениями поэтов и писателей разных национальных литератур.

Поэты России, начиная с Пушкина и Лермонтова, открыли русскому читателю духовный мир английского поэта, своеобразие его поэтического видения, и благодаря им вольнолюбивая поэзия Байрона распространилась по всей стране, пришла и к другим народам России.

 

Джордж Гордон Байрон родился в Лондоне 22 января 1788 года. Как со стороны отца, Джона Байрона, так и со стороны матери, урожденной Кэтрин Гордон, Байрон происходил из старинной аристократии Великобритании. Но несмотря на эту знатность, семья ко времени рождения будущего поэта была очень бедной. Родители Байрона, прожив вместе недолго, разошлись. Отца своего, который умер во Франции, когда Байрону было три года, поэт представлял лишь по рассказам близких. От первого брака у отца Байрона была дочь Августа, которая воспитывалась у бабушки, и Байрон с ней не виделся. Дружба их началась в 1804 году; с тех пор Августа (в замужестве Августа Ли) — верный друг поэта в течение всей его жизни.

До десяти лет Байрон жил с- матерью в шотландском городе Эбердине, где начал учиться в Грамматической школе; в ней было пять классов. Когда Байрон окончил третий, пришло известие, что умер его двоюродный дед лорд Уильям Байрон; будущему поэту переходили по наследству титул лорда и родовое поместье Байронов — Ньюстедское аббатство. Владения деда были запущены, денег для их восстановления не было, и мать Байрона сдала Ньюстедское аббатство в аренду, а сама с сыном поселилась неподалеку, в Саутвелле.

Изменения, происшедшие в судьбе юного Байрона, получили отражение в его ранних стихах. Ньюстед с его прошлым пробуждал интерес к истории страны, к предкам, принимавшим участие в знаменитых сражениях (см. стихотворение «При отъезде из Ньюстедского аббатства»). И в то же время юношу тяготил новый для него образ жизни среди титулованных особ, являющихся рабами условностей («Хочу я быть ребенком вольным...»).

Детство и отрочество поэта были омрачены не только бедностью, от которой олень страдала его мать, прилагавшая немалые усилия, чтобы найти средства , для воспитания сына в соответствии с его аристократическим происхождением, но еще и тем, что от рождения он был хромым. Несмотря на лечение, хромота осталась. Правда, Байрон почти осилил ее, занимаясь различными видами спорта — плаванием, верховой ездой, боксом, фехтованием. Для своего времени он был одним из лучших спортсменов. Особенно он гордился достижениями в плавании,— они в самом деле были замечательны: так, Байрон переплыл пролив Дарданеллы; на такой заплыв тогда редко кто отваживался («Стихи, написанные после пересечения вплавь Дарданелл между Сестосом и Абидосом»).

В 1801 году Байрон поступил в школу закрытого типа в Харроу, где обучались дети из знатных и богатых семей. Их готовили к карьере политиков и дипломатов, к парламентской деятельности. В школе царила атмосфера религиозного ханжества, угодничества перед власть имущими, и многое здесь приводило будущего поэта в негодование, что в самой непосредственной форме запечатлено в его письмах из Харроу. Он не раз просит мать взять его из этой школы. В одном из писем Байрон с горечью пишет матери, что его «клеймят без причины», что брат ректора школы, один из наставников, постоянно напоминает ему о бедности.

В этом же письме есть и такие строки: «Я могу пробить себе дорогу в мире, и я это сделаю или погибну. Многие начинали жизнь ни с чем, а кончали великими людьми. Неужели я, обладая достаточным, пусть и небольшим, состоянием, стану бездействовать? Нет, я пробью себе дорогу к Вершинам Славы, но только не бесчестьем...»

В школе Байрон нашел и товарищей — среди тех, кого восхищала в нем нетерпимость ко всякой несправедливости, смелость, готовность сразу же встать на сторону беззащитного и защищать его постоянно. Эта школьная дружба стала для него источником радости, что делало пребывание в Харроу не столь тягостным, как было в начале обучения.

Байрон с пяти лет полюбил чтение. «Я читал,— вспоминал поэт,— за едой и в постели — читал, когда никто не читает»; благодаря чтению он отличался в школе «широтой общих познаний». Особенно много читал Байрон по истории. В составленном им списке книг, прочитанных к 1807 году, книги по истории занимают первое и преимущественное по объему место.

Прочитанные книги Байрон помнил не только по содержанию — он мог наизусть цитировать обширные отрывки из них. Память его, по свидетельству поэта Томаса Мура, близко знавшего Байрона и ставшего впоследствии первым его биографом, была «в высшей степени цепкой». Неудивительно, что в произведения Байрона легко и органично входят цитаты из сочинений древних и современных ему авторов,— он пользуется ими для сравнений, пародий, авторской иронии. Широкие познания Байрона, обогащая содержание его поэзии, придают ей и своеобразную стилевую окраску.

В школе у Байрона обнаружились и способности к актерскому искусству: он был непременным участником школьных спектаклей. В одном из его ранних стихотворений есть такие строки:

Вот вновь эта зала народом обильна,

Где я, в роли Занги, Алонзо топтал,

Где хлопали мне так усердно, так сильно,

Что Моссопа славу затмить я мечтал.

Здесь, бешеный Лир, дочерей проклиная,

Гремел я, утратив рассудок и трон;

И горд был, в своем самомненье мечтая,

Что Гаррик великий во мне повторён.

Перевод Н. Холодковского

Но если ораторское искусство и участие в любительских спектаклях одобрялись в школе, то сочинение стихов считалось недостойным для учащихся, которых готовили к политической деятельности. «Мои первые стихи, сочиненные в Харроу (в качестве учебного задания по английскому языку),—перевод хора из Эсхилова „Прометея",— пишет поэт,—были встречены им (ректором школы) холодно,— никто не предполагал, что я могу опуститься до стихотворства».

В 1803 году, во время каникул, пятнадцатилетний Байрон встретился с Мэри Чаворт. Память о сильном, поэтичном чувстве к ней он сохранил до конца жизни. В разные периоды творчества он посвящал Мэри Чаворт (в замужестве Мастере) свои стихотворения, но глубже всего передал любовь к ней в поэме «Сон», написанной в J816 году.

После окончания школы, в 1805 году, Байрон поступил в Кембриджский университет. У него появляются новые товарищи, некоторые из них становятся друзьями на всю жизнь. Байрон отдает дань молодости, веселью, увлечениям. Но это лишь внешняя сторона его пребывания в Кембридже. Он по-прежнему много читает. Знания, почерпнутые в эти годы из множества книг, размышления над прочитанным стали основой для самостоятельного развития его личности.

Школа в Харроу и университет в Кембридже были частью уклада жизни, установленного аристократической кастой Англии. События века получали здесь нужную этой касте оценку, и у Байрона уже тогда формировалось к этому скептическое отношение. Так, будучи студентом, он открыто выражал свои симпатии общественным деятелям, выступавшим против колониальной политики Англии.

Эпоха Байрона, начавшаяся под знаком Великой французской революции (1789—1793), была бурной и противоречивой. Молодой Байрон не сразу в ней разобрался. Но эволюция его мировоззрения показывает, как чуткость к прогрессивным идеям века, умение связывать исторические знания с современностью позволяли ему видеть перспективу развития важнейших событий своего времени.

В конце июня 1809 года Байрон, завершив обучение в университете, отправился в двухлетнее путешествие, которое имело огромное значение для развития его поэтического дарования. Он посетил Португалию, Испанию, Албанию, Турцию, Грецию.

Какой бы ни была удивительной по своей красоте природа и величественной древняя культура этих стран, Байрон не воспринимал их отдельно, вне жизни и истории народов, их населявших. Люди, их быт, язык, обычаи, одежда—все вызывает пристальный интерес поэта. Его поражают социальные контрасты в этих странах: с одной стороны, нищета, рабство народов, с другой — неограниченная власть и произвол кучки тиранов. Во время путешествия Байрон глубоко осознал общественное призвание поэта как борца за справедливость, свободу, равноправие. Наряду с лирическими стихами у него появляются стихи, обличающие политику тех стран, которые поддерживали тиранов, их произвол и насилие над народами.

В эти два года Байрон создает произведения, ставшие программными для последующего его творчества. Это прежде всего две первые песни романтической поэмы «Паломничество Чайльд-Гарольда» и стихотворения, в которых Байрон проявляется уже как поэт-романтик.

Байрон возвращался в Англию в конце лета 1811 года. По пути домой он узнал о тяжелой болезни матери, которую не застал в живых. Он уединился в Ньюстеде, и из писем его видно, что он не хотел бывать в обществе. Горе поэта усугубилось еще и тем, что вслед за матерью погиб его близкий друг. Помогала отвлечься от горестного состояния подготовка к изданию первых песен «Паломничества Чайльд-Гарольда».

Незадолго до путешествия Байрон, как лорд, занял свое место в парламенте. Тогда он не совсем ясно представлял, какова будет его парламентская деятельность. Путешествие, размышления об увиденном развили в нем интерес и к социальным проблемам собственной страны. К тому же возвращение его в Англию произошло в разгар луддитского движения, начавшегося в Ноттингеме, крупнейшем центре ткацкой промышленности. Применение новых ткацких машин оставляло многих ткачей без работы, а у тех, кто работал, резко снижалась заработная плата. Обездоленные ткачи разрушали станки. Правительством был подготовлен закон (билль), по которому разрушение машин каралось смертной казнью, Байрон избрал этот билль темой своей первой речи. Перед выступлением в парламенте он предпринял специальную поездку, чтобы изучить положение дел на месте. Главный судья Ноттингема, член палаты лордов Холланд, наставлял Байрона, указывал, какой должна быть его речь. Но накануне своего выступления Байрон написал письмо Холланду, в котором заявил, что будет отстаивать права ткачей.

«Я считаю, милорд,— писал Байрон,— что можно приветствовать благодетельный для человечества прогресс промышленности, но нельзя допустить, чтобы человечество приносилось в жертву усовершенствованию машин. Обеспечить существование трудящихся бедняков — более важная для общества задача, чем обогащение нескольких монополистов с помощью усовершенствованных орудий, которые отнимают хлеб у рабочего и делают невыгодным его наем.

Я возражаю против билля из-за его явной несправедливости и совершенной бесполезности. Я видел, как живут эти несчастные и какой это позор для цивилизованной страны...

В тех немногих словах, которые я позволю себе сказать в четверг, я выскажу именно это мнение, составленное на основании собственных наблюдений».

Билль о смертной казни для ткачей-луддитов был узаконен вопреки усилиям Байрона, его выступлению в парламенте в конце февраля 1812 года. Но 2 марта того же года Байрон «продолжил» свою речь уже как поэт, опубликовав «Оду авторам билля, направленного против разрушителей станков».

Действие билля не замедлило сказаться: движение луддитов жестоко подавлялось военными частями, ткачей осуждали на казнь через повешение, приговаривали к тюремному заключению и ссылке. Байрон не мог забыть террор, учиненный правительством против ткачей, и спустя несколько лет, в изгнании, написал «Песню для луддитов», в которой звучал призыв к продолжению борьбы: «...или сгинем в бою. Иль к вольному все перейдем мы житью».

Первые песни «Чайльд-Гарольда», вышедшие в свет 10 марта 1812 года, принесли Байрону широкую известность. «Чайльд-Гарольд» выдерживает издание за изданием, популярность его автора растет со дня на день. Байрон часто бывает в свете, в модных литературных салонах. Встречи с писателями и поэтами, новые знакомые из политических кругов, успех у женщин увлекают и занимают поэта, но не настолько, чтобы забыть об условиях жизни народов Великобритании.

21 апреля 1812 года Байрон выступает в парламенте с речью о положении ирландского народа. Хорошо зная историю Ирландии и события ее современной жизни, Байрон в своей речи показал, что из-за вражды католиков и протестантов в Ирландии создается напряженная обстановка, которую издавна поддерживает правительство Англии в своих интересах. Байрон напоминал, как после кровопролитного подавления ирландского восстания в 1798 году, по Унии (объединению, союзу), навязанной Ирландии Англией, парламент Ирландии был ликвидирован, а взамен этого Ирландия получила право посылать нескольких своих депутатов в английский парламент. «Если это можно назвать Унией,— сказал Байрон,— то это Уния акулы и ее добычи: хищник поедает свою жертву и таким образом они приходят к единству. Так поглотила Великобритания парламент, конституцию и независимость Ирландии...»

Парламентская деятельность Байрона была краткой: третья и последняя его речь состоялась в 1813 году и была посвящена защите петиции одного из ветеранов демократического движения. За эту речь, как пишет Байрон, он получил «немало оскорблений». Очень скоро Байрон понял, что в парламенте он одинок и его обличительные речи не дают ожидаемых результатов: они не изменили к лучшему ни положения луддитов, ни жизни ирландцев. Поэт воочию убеждался, что парламентские дебаты, критика в адрес правительства мало беспокоили тех, кто вершил делами внутренней и внешней политики Англии. «Надоела парламентская комедия...»—записал он в дневнике в 1813 году.

Но если речи Байрона не стали достоянием широких общественных кругов, то его сатирические стихи имели огромную читательскую аудиторию, большая часть которой с одобрением и восхищением приветствовала смелость поэта. Эти стихи приводили в замешательство правительство, вызывали ярость королевской семьи. В поэме «Вальс», опубликованной в 1813 году, поэт зло высмеивал лицемерие высшего света, осуждал антинародную политику правительства. В то время как высшее общество, королевская семья кружатся в вихре модного вальса, в стране, как пишет поэт, голодают бедняки, вводятся безжалостные законы против них, затеваются новые войны. Получила широкую известность и сатира «Проклятие Минервы». В ней Байрон осуждал официальных представителей Англии в Греции за разграбление памятников этой страны.

Среди политических стихотворений этого периода особое место занимают произведения, посвященные Наполеону. В них отношение Байрона к Наполеону было еще противоречивым, но он твердо стоял на антишовинистической позиции, считая, что Англия, ведя войну с Францией, преследуя Наполеона, принесла немало лишений собственному народу.

В своих сатирических и политических произведениях поэт говорил от имени своих соотечественников, от имени тех, кого волновала судьба английского народа, тревожило будущее страны. А обвинения в его адрес, что он якобы не патриотичен, были не чем иным, как признаком все возраставшей «политической ненависти к Байрону» (слова Стендаля) высших правительственных кругов, планы которых он обличал перед широкой общественностью Англии.

Наряду с сатирическими и политическими произведениями в это же время Байрон создает одну за другой романтические поэмы — «Гяур», «Абидосская невеста», «Корсар», «Лара». Поэмы произвели необычайно сильное впечатление на читателей не только на родине их создателя, но и далеко за ее пределами. Известность Байрона становится общеевропейской.

В январе 1815 года Байрон женился на Аннабелле Милбенк, происходившей. из богатой аристократической семьи. Брак оказался неудачным, принесшим по-, эту тяжкие невзгоды. Через год, вскоре после рождения дочери Ады, жена Байрона уходит от него, не объяснив ему причины. Родители жены, не одобрявшие выступлений Байрона и вообще не любившие его, с ведома леди Байрон начинают бракоразводный процесс, который получает широкую огласку. Власти, политические деятели, давно уже настороженно относившиеся к Байрону, дали ход травле поэта в газетах.

В газете «Чемпион» было опубликовано—без разрешения Байрона—его стихотворение «Прости». В стихотворении, не рассчитанном на широкого читателя, Байрон, обращаясь к жене, хочет разобраться в причине их разрыва. Издатель газеты сопроводил стихотворение замечанием, что при оценке политических сочинений Байрона необходимо иметь в виду его отношение к своему «моральному и семейному долгу». Газета, таким образом, сама раскрыла политический характер начавшейся травли поэта, которая становилась настолько ожесточенной, что Байрон был вынужден покинуть, родину. 25 апреля 1816 года Байрон уехал из Англии. Как оказалось, навсегда.

Байрон поселился в Швейцарии, на берегу Женевского озера, в вилле Диодати. Поэт тяжело переживал разрыв с родиной и с семьей. О своем состоянии он писал сестре Августе: «...разрыв разбил мне сердце: мне кажется, будто по нему прошел слон». Но несмотря на мрачные мысли о своей судьбе, в Байроне оживает присущий ему интерес к жизни той страны, в какой ему случается быть. Вот и в Швейцарии он старается запечатлеть в письмах, в специально заведенном для сестры дневнике все, что видит примечательного: исторические места, природу, людей, их быт. Эти записи получили затем поэтическое воплощение в «Шильонском узнике», в третьей песни «Чайльд-Гарольда», в «Манфреде».

Большим событием в жизни поэта в Швейцарии стала встреча с соотечественником—Перси Биши Шелли (1792—1822). Имена двух великих поэтов Англии — Байрона и Шелли — в истории мировой литературы всегда стоят рядом. Оба они занимали непримиримую позицию в отношении реакционных политических режимов, обличали коррупцию и лицемерие высшего общества, оба защищали идеи свободы и справедливости. Впоследствии Ф. Энгельс в работе «Положение рабочего класса в Англии» напишет о них: «Шелли, гениальный пророк Шелли, и Байрон со своей страстностью и горькой сатирой на современное общество имеют больше всего читателей среди рабочих...».

Встреча в Швейцарии положила начало дружбе Байрона и Шелли. Затем эта дружба еще более укрепилась в Италии, куда Шелли приехал, навсегда покинув родину,— он тоже не выдержал травли, подобной той, какая в свое время выпала на долю Байрона.

В Швейцарии Байрон пробыл недолго: уже в октябре 1816 года он выехал в Италию. Однако за время пребывания в Швейцарии он создал ряд значительных произведений, начал драматическую поэму «Манфред», в которой с особенной силой раскрывается его трагическое мироощущение, его «мировая скорбь». Итальянский период в жизни и творчестве Байрона был ярким и плодотворным, полным напряженного труда и борьбы. В Италии поэт стал в ряды карбонариев—борцов за ее независимость, «сочувствуя национальному делу итальянцев,— как он писал,— более, чем любому другому».

Движение карбонариев возникло в Италии в самом начале XIX века, когда было организовано тайное революционное общество, боровшееся против французского, а затем австрийского владычества. В программу движения входило воссоединение Италии после, освобождения ее от чужеземного ига.

В 1819 году Байрон из Венеции, где прожил более трех лет, переезжает в Равенну. С начала 1821 года карбонарии Равенны стали готовиться к восстанию. В январе этого года Байрон записал в дневнике: «Они хотят поднять здесь восстание и почтить меня приглашением участвовать. Что ж, я не отступлю, хотя не вижу в них достаточно силы и решимости, чтобы добиться больших результатов. Но, вперед! — пора действовать настала, и что значит твоя особа, если можно передать в грядущее хоть одну живую искру того нетленного, что достойно сохраниться от прошлого? Дело не в одном человеке и не в миллионе людей, а в духе свободы, который надо распространять. Волны, атакующие берег, разбиваются одна за другой, но океан все же побеждает».

Байрон весьма ответственно подошел к своему участию в организации восстания. В доме его был склад оружия, и в случае необходимости он предполагал приспособить дом для ведения боя. Но, делая все что можно для успеха восстания, Байрон тем не менее видел, что карбонарии слабы, так как оторваны от народа: «...простой народ не заинтересован —только высшие и средние слои. А хорошо было бы привлечь на нашу сторону крестьян...» 24 февраля 1821 года Байрон записывает в дневнике:

«План не удался — главари, военные и гражданские,— преданы... итак, итальянцы из-за отсутствия единства терпят поражение...

Мне всегда казалось, что дело провалится, но я хотел и до сих пор хочу надеяться. Все, что я могу сделать деньгами, или иными средствами, или личным участием, все это я готов сделать ради их освобождения; я так и сказал им (некоторым из здешних предводителей) полчаса назад...»

Как видно из приведенных записей, Байрон до конца был предан делу карбонариев, хотя и предвидел их неудачу. Впрочем, неудачу он рассматривал как необходимый урок для последующей борьбы с оккупантами.

После провала карбонариев поэт признавался в одном из писем, что в Равенне его жизнь «нельзя считать в безопасности» и что «такое положение длится уже год». К письму своему английскому издателю от 4 сентября 1821 года Байрон приложил анонимное письмо, в котором ему угрожали расправой, как руководителю карбонариев в Романье. «Почему меня сочли их вождем, не знаю. Вождей у них много, „имя им легион...",— пишет Байрон, но в то же время и не отрицает этого: — ...сейчас, когда их преследуют, я обязан им помочь, что я и делаю в меру своих возможностей. В один прекрасный день они снова восстанут...»

Борьба итальянского народа вдохновила Байрона на создание трагедий из истории Италии — «Марино Фельеро», «Двое Фоскари». Кроме того, за сравнительно короткий срок он написал такие драматические произведения, как «Сарданапал», «Каин», «Небо и земля», «Вернер», политические сатиры «Ирландская аватара», «Видение суда», «Бронзовый век», продолжал работу над поэмой «Дон-Жуан».

В Италии Байрон обрел личное счастье, встретившись с Терезой Гвиччиоди. Графиня Тереза Гвиччиоли происходила из семьи Гамба, принимавшей активное участие в движении карбонариев. Брат ее, Пьетро Гамба, был одним из вождей карбонариев Равенны.

В декабре 1823 года Байрон покидает Италию и едет в Грецию, чтобы принять участие в борьбе греческого народа за независимость. В последних своих стихотворениях — «Из дневника в Кефалонии», «В день моего тридцатишестилетия» — Байрон пишет, что смыслом его жизни отныне будет борьба за Грецию, за ее свободу. Из Кефалонского дневника мы узнаем о его напряженной работе по сплочению греческих повстанцев в единую армию, способную сбросить чужеземное иго.

Весной 1824 года Байрон тяжело заболел, и 19 апреля того же года поэта не стало. Смерть его потрясла весь культурный мир,— поэт, говоря словами Пушкина, был «оплакан свободой». Греция отметила смерть Байрона национальным трауром, останкам поэта отдавались воинские почести. Гроб с его телом был отправлен на родину.

Байрон похоронен неподалеку от Ньюстеда, в небольшой церкви. На надгробной плите выбито: «Здесь... покоятся останки Джорджа Гордона Ноэля Байрона... автора ,,Паломничества Чайльд-Гарольда"... который умер в Миссолонгах, в Западной Греции... при героической попытке вернуть этой стране ее древнюю свободу и славу».